За последние лет пять, пожалуй, ни одна постановка не получала такого активного анонсирования как эта. В числе тех, кто ожидал премьеру спектакля «Айачы» по одноименному роману Нины Унуковой в режиссуре Татьяны Синьковой, были искушенные театралы, готовые к жесткой оценке дебютной работы молодого режиссера, и те, кто просто желал сценического оживления прочитанного ими романа.
Каким же в итоге получился спектакль, сделанный по книге, чью суть можно уместить в два слова: гимн материнству?
Именитый режиссер Андрей Борисов цитировал пушкинское «…над вымыслом слезами обольюсь…», когда отвечал в интервью о том, оправдано ли присутствие героини Машеньки, в реальности существования которой мы очень сомневаемся, в его театральном сюжете о Гуркине. И этой цитатой – сказано все. Роман «Айачы» Нины Унуковой, вышедший тиражом в 4 тысячи экземпляров, нашел своего читателя – по мнению автора, это случилось благодаря очень простому, доходчивому языку и повествованию о вещах, близких каждому. Отклики автор принимала очень эмоциональные, часто не лишенные слез. Книга, несмотря на многие «но», к которым автор сегодня подходит с большой самокритикой, получилась во славу материнской ипостаси – Нину Унукову подвигли на написание произведения воспоминания ее матери о пережитом военном времени. Вымысел в этом романе легко привязан к теме и не обнаруживает себя вычурным. Оттого и «обливание слезами» над ним понятно. Процесс создания постановки «Айачы» заставил стать автора драматургом. Причем, в течение года планы менялись – получилось два языковых варианта, последний на русском, как и роман. Отпускала в театральное плаванье свою работу Нина Унукова с большим волнением. Что же будет?
Для Татьяны Синьковой работа над постановкой совпала с завершением учебы на первом курсе режиссерского факультета ГИТИСа. «Моя учеба в ГИТИСе внушает силы, чтобы воплотить эту идею в жизнь…» – так объяснила она свое желание ставить «Айачы». Таким образом, первый драматургический опыт писательницы и первый большой постановочный опыт начинающего режиссера совпали. Возможно, этому творческому дуэту удалось бы избежать неотвратимых трудностей при участии профессиональных советчиков (драматургов и режиссеров), но к помощи таковых, насколько известно, они не прибегли, посему в чистом виде нам был явлен опыт двух дебютантов, что, по сути, явилось экспериментом. Заслуженный художник РФ Валерий Тебеков, помощник главного художника Светлана Кокосова, художник по костюмам Максим Аилдашев, хореограф-постановщик Завид Гасанов и композитор Андрей Модоров – вместе с режиссером объединились в постановочную команду, начавшую с актерами путешествие в тему, которая не может не задеть за живое.
О войне рассказано, спето, сыграно и снято космически много… Создание нового о ней – непростая задача, другое дело, что все истории судеб, отмеченных страшными годами, насыщены своими подробностями, заставляющими вновь содрогнуться. И – вспомнить.
Нищета, голод и тяжелый труд сковывают жизнь героев «Айачы», проживающих в далеком селе. На плечи девочки, рано потерявшей мать, ложится забота о своих младших братьях и сестре. Автор рассказывает о смене вех женской судьбы, непременно усиливая слово о материнстве, и роман заканчивается уходом героини в мир иной. В начале спектакля Айачы озвучивает вопрос (к небу) о своей трудной судьбе, которая в итоге должна пройти перед глазами зрителя. Перед нами на сценическом круге – образы тех, чье участие должно свершить сюжет. Мозаика событий должна сложиться так, чтобы отразить заданную в завязке истории героиней тему… Сразу сказав зрительское «спасибо» всем потрудившимся над этой работой, хотелось бы затронуть моменты, вызвавшие спорные чувства.
…Сильно болеющая Куйкачы (Власта Тысова), чувствуя, что смерть близко, отправляется к родственницам с просьбами помочь ее пятерым детям, когда они в будущем останутся одни. Разговор складывается не из легких. Кылыш (Ирина Майманова) и Тайла (Ираида Охрина) принимают ее почти с негодованием: чужие дети – ярмо на шею! (Сцена сыграна прекрасно!) Ни с чем возвращается Куйкачы домой. Впереди разговор с дочерью. Мать очень слаба, и она просит подойти Айачы. Та замирает, не приблизившись, и эта дистанция кажется слишком заметной. Зачем она? Мучительные фразы длятся… Впрочем, вскоре, после того как мать уже довольно бодро достает «из сундука» свои сапоги и вручает их дочери, случается таки кольцо скрепляющего их тесного объятья. После чего Айачы засыпает, а мать умирает. «Умирание»–уход случается со страшным криком-просьбой к дочери о том, чтобы она сберегла детей, и крик, в принципе, неоднократно становится в этом спектакле предельным выражением эмоций. Натуральность его, учитывая изнуренность людей, несколько сомнительна, хотя мы понимаем, что каждый раз нам желают показать надрыв души.
В жизнь сельчан, в которой есть место своим радостям, вторгается война. Известие о ее начале подано упрощенно – голосом из громкоговорителя. Куда сильнее, на мой взгляд, звучит как тревожное предчувствие страшных дней багряно-красный, с клубящими облаками, закат над Уч-Сюмером, о котором как раз и сказано в книге. О конце войны герои спектакля слышат также из радио-динамика. Никто, конечно, не станет спорить, что в некоторых селах узнавалось об этих событиях именно так. Зритель не раз видел все это в фильмах.
Проходят фрагменты жизни сельчан, в которых Айачы определенно должна отводиться ведущая роль. Вот она обретает близких людей в лице Суркы (Светлана Чельчикова) и Мёрёя (Эмиль Колбин), которые готовы стать для нее семьей и помогать поднимать детей. Вот Мёрёя провожают на войну. Потом – знакомство с Чагатом (Айдар Унатов), обещающим возвратиться из дальнего села, куда он отправляется работать. Первая похоронка. Расправа над управляющим Такаем (Аржан Товаров), унижающим женщин. Возвращение с войны Сепсена (Николай Багыров). Ночной поход Айачы на скотомогильник за мясом. Возвращение Чагата. И так далее… Все картины актерами сыграны хорошо (не придраться!), но складывается ощущение, что недостает какого-то «клея» сути, чтобы крепко соединить это все в одно целое. Если в этом качестве должны выступить человеческие страдания, то и они должны быть поданы через привязку к событию, которое способно раскрутить (или закрутить) сюжет. Трудность ощущалась с распознаванием кульминации. Другое дело, что тема войны и потерь сама по себе – это уже определенный настрой. Для успокоения авторов сразу скажем, что зрители, доставшие слезы из души, – были.
Сценография спектакля интересна, но, возможно, не лишней была бы более активная жизнь вещей, показывающая тот самый быт, в котором Айачы (Алина Попошева) боролась за выживание детей и самой себя. На фрагментах быта в романе сосредоточены писательские силы, по правде сказать, эти фрагменты и выигрышны на фоне простой психологической линии. Сцены дома, где живут дети, не вошли в спектакль. Голоса малышей звучат в конце первого акта, и только. И этого, конечно, маловато. Из братьев Айычы мы видим только Элиса (Астам Юстуков), который старается быть ей подмогой во всем. Мы не видим, например, как Айачы ожидает первенца. Было бы крайне легко дать ей в руки сверток с «младенцем», но и этого нет, зато показана сцена, где она встречает беременную от своего мужа женщину. Словом, значительно стирается линия материнства, отраженная в романе (а Айачы с детских лет уже несет в себе этот мощный инстинкт!), и получается какая-то другая история – отчасти про характер, благодаря которому женщина справляется с тяготами жизни.
Самое время сказать о костюмах, которые сделаны просто замечательно. Они исполнены в одном стиле – такую коллекцию запросто можно представить на подиуме, в определенной тематической номинации. Другое дело, что к правде жизни, к той бедноте, когда совсем из ничего перешивалось что-то, такая одежда имеет отношение крайне отдаленное. Снова вспомнились сапоги матери Айачы, которые по роману сыграли роковую роль в жизни Эллиса – из-за них он «загремел» на три года в тюрьму и лишился там пальцев на одной руке, работая на станке. В постановке жизнь сапог не была показана до конца, о них упоминается дважды. Сапоги и пальто, оставленные матерью Айачы, – были богатством на фоне остальных вещей в доме Айачы. Они были еще и символичны как память о родителях...
Алина Попошева, сыгравшая главную героиню, сконцентрировала в себе, насколько это было возможно в данном случае, максимум переживаемых чувств. Глаза и лицо Айачы-Алины невероятно выразительны, это не может не действовать на публику. Монолог актрисы про долгожданную победу готов расставить все на свои места – зритель аплодирует тому, что получил еще одно театральное напоминание о том, что была война, оставившая в судьбе каждого пережившего ее трагический след.
Роман предлагает темы: село в пору войны, жизнь детей-сирот, человеческие отношения в голодное время, материнство, супружеское предательство и другие. Они должны были прозвучать в драматургическом произведении – с привлечением акцента внимания будущей публики к главной теме, связанной с прочими. Причем, тема всегда конкретна, да и идея, главная мысль не должны быть слишком абстрактны. Мне кажется, что разноречивые мнения о спектакле – следствие не вполне ясного определения и воплощения именно главной темы и идеи. Впрочем, для кого-то это не является большой помехой: картинки из жизни сельчан в войну также определенно трогают… И еще не стоит, конечно, забывать, что вырастание драматургического произведения из художественного, а после и рождение постановки есть процесс, требующий усмирения многих противоречий. Энергии автора, режиссера и актеров и вовсе нередко предполагают борьбу, результатом которой может быть как достижение гармонии, так и ее отсутствие.
«Работа проделана очень большая и серьезная, – комментирует писательница Нина Унукова. – Конечно, я не создала уникального произведения о войне, но очень рада, что мой роман «Айачы» с жизнью своих героев нашел отражение на главной сцене республики. Считаю, что постановка у молодого режиссера в совместной работе со всей творческой командой – удалась!»
«Спектакль – это как рождение ребенка. Первый премьерный день был сопряжен с сильным эмоциональным накалом, во второй было спокойнее – уже видишь, как твой «ребенок» растет и развивается. Видишь плюсы и минусы, понимаешь, над чем еще нужно продолжать работать, – говорит режиссер Татьяна Синькова. – Наши артисты выполнили свою задачу на все сто процентов, а без такой самоотдачи и слаженной работы всех цехов театра спектакля бы не случилось. Спасибо всем, кто в меня поверил как в режиссера и человека… В целом результатом я довольна.
Роман и сценарий имеют расхождения. В последнем нет, например, развернутой истории про брата Айачы – Элиса, которого в спектакле играет Астам Юстуков, один из моих талантливых учеников по театральной студии «Фаворит» в «Адаманте»… Тему детей также непросто развить на сцене. Конечно, если бы это был фильм, было бы другое дело, ведь снять кадры с детьми намного проще. «Айачы» – это не совсем бытовой спектакль, поэтому здесь нет рваных фуфаек и ободранных платьев и всей одежды того времени. Зритель наверняка заметил, что каждый костюм рожден в определенной цветовой гамме, с рисунком, который несет характер героя. Звучание голоса Левитана, по многим мнениям, – это банально. Но не стоит забывать, что для наших дедов и бабушек, для моего педагога по «Щепке», которому в этом году исполнилось 90 лет, этот голос был символом жизни. Левитан был для них героем, вестником. Хотелось бы, чтобы и нынешняя молодежь это не забывала.
Я работала с материалом, не терпящего искажения фактов и разных экспериментов. У меня не было цели удивлять кого-то. Считаю, что с первой своей работой я справилась. Как самокритичный человек понимаю, что не все совершенно, но время покажет, как спектакль будет жить…»
Подготовила Екатерина Сергеева
